История улицы Бутырской

      Улица Бутырская необычна уже тем, что впервые появилась на плане Вятки в 1784 году под "чужим" и весьма поэтическим именем - "Надзасорная набережная", то есть набережная реки Соры, протекавшей по дну одноимённого оврага. Однако название это не прижилось, и уже в середине XIX века за улицей прочно закрепилось название Бутырская.

      Объяснение этому названию находим в словаре В.И. Даля: "бутырки" - это дома на отшибе, самая окраина города. Сегодня так могли бы, наверное, назвать юго-западный "спальный" микрорайон нашего города. А в те времена городской окраиной были земли за Владимирской слободкой, вдалеке от торгового (читай - делового) центра города, вдали от реки, на участках, словно прижавшихся спинами к верховьям Засорного оврага. Чего уж тут хорошего? Ни усадьбы толком не выстроишь, ни борозды ровной не проведёшь. Одно слово - "бутырки". И одна радость - оживленная Казанская дорога, что, начинаясь со старой Хлебной площади (ныне Театральной), проходила "по-за бутырками" и утекала дальше на юг в южные, хлебные края. А хлеб, как известно, "всему голова", если, конечно, не будешь зевать да лениться. Так на этом "клинышке" и жили - в тесноте, да не в обиде. С дороги и кормились, всегда готовые починить да подлатать, приютить на ночлег, а в иной год - и огород побалует. Скромно, но не гадко.

      12 апреля 1707 г. рядом с бутырками, в центре Владимирской слободки купец Григорий Вяземский, будущий владелец Кирсинского железоделательного завода, начал возводить каменную церковь во имя Владимирской иконы Божией Матери. Храм строился долго - без малого 17 лет. Строительство его не прекращалось даже тогда, когда император Пётр I всех умелых каменщиков со всей страны согнал на строительство Петербурга и издал в 1714 году указ, разрешавший каменное строительство в однй только северной столице. Вятские и здесь проявили свой "хватский" характер: записывались при очередной переписи кем попало, только не каменщиками, а как государевы гонцы уедут - вновь принимались за строительство церквей: Москва - далеко, а Петербург - и того дальше... Пока ревизия приедет - храм уже стоит.

      И храм получился на славу. Стройной да ладной предстаёт Владимирская церковь на одной из открыток Вятки столетней давности. Фотограф запечатлел её с южной стороны, из-за Засорного оврага. Вот только узнать эту часть Вятки нашему современнику будет нелегко - так она изменилась. И все же для внимательного взгляда остался один штрих, одна зацепка - двухэтажный дом (№88), возведённый в 1883 году нотариусом Е.П. Свенторжецким на самом краю Владимирской площади. Сейчас в нём располагается ректорат медицинской академии. Узнали? Этот дом пережил две мировых войны и ещё одну - войну со своим народом, в которой в 1936 году погибла Владимирская церковь. А вслед за ней была уничтожена - застроена домами, засажена деревьями - и сама Владимирская площадь.

      И всё же внимательный взгляд ещё способен её разглядеть. И случалось видеть, как пожилые люди, проходя мимо кинотеатра "Октябрь", перекрестятся или просто поклонятся храму, который своим алтарём выходил на проезжую часть улицы, носящей ныне имя "атеиста" (это по-научному), а по-простому - "безбожника" Карла Маркса.

      Но мы вернёмся к "нашим бутыркам". XIX век изменил их несильно. Более того, первая его половина принесла большей частью одни только хлопоты и проблемы. В это время город решительно шагнул за Засору. Старая Хлебная площадь (ныне Театральная) потеряла былое значение, заросла травой и одуванчиками. Лавры главной торговой площади перешли к площади возле строящегося Александро-Невского собора. А где товар - там и дорога. Так бутырки остались без Казанского тракта, который теперь начинался с новой Хлебной площади, позже названной по имени собора Александровской. Но одуванчиками бутырки не заросли. Краевед В.А. Любимов не без ерничания пишет о том, что в дошедшем до нас доме на углу Бутырской и Владимирской - "можно сказать под окнами дома причта Владимирской церкви, в двух шагах от самого храма" - вятскими купцами Машковцевыми был устроен "водочный завод на паровой методе" и при нём "оптовые склады хлебного вина и мёда".

      Радоваться такому соседству, действительно, не будешь, но это тоже наша история. А нам из той же книги В.А. Любимова ("Старая Вятка. Квартал за кварталом", с. 218) будет интересно узнать, что, оказывается, в те времена улица Бутырская (совр. ул. Маклина) не ограничивалась с востока улицей Владимирской (совр. ул. К. Маркса), а тянулась ещё на один квартал дальше - до улицы Никитской (совр. ул. Володарского), соединяясь там с улицей Стефановской (совр. ул. Молодой Гвардии), что соответствовало утверждённому в 1812 году плану города.

      И всё же время всё расставило на свои места, и в историю Вятки улица Бутырская вошла не винокуренным заводом, а одной замечательной инициативой, способной даже сегодня дать нам добрый урок деятельной любви к своему городу. Речь идёт о ботаническом саде, который в 1913 году по проекту петербургских художников и декораторов заложил в заброшенном Засорном овраге вятский мещанин Истомин. Уже тогда это был обширный сад с редкими в наших широтах породами деревьев и кустарников и цветочной оранжереей. А на самом дне оврага - бассейн в форме Чёрного моря с Крымским полуостровом, устроенный... на бывшей речке Засоре. За век своей истории этот сад пережил разные времена - был национализирован, позабыт, заброшен и снова восстановлен. Сегодня им заведует Вятский гуманитарный университет. Конечно, он невелик и скромен даже по нашим "провинциальным" меркам. Но всё же пережил соседа - винокуренный завод Машковцевых, "скончавшийся" где-то в конце 1880-х годов. Будете проходить мимо - загляните: жива ли ещё неприметная речка Засора, без которой и Чёрное море - не море. Такой вот вятский юмор. Патриотичный и добрый. Даже можно сказать - блаженный. Но какая огромная разница между блаженным патриотизмом Иванушки-дурачка и дурацким патриотизмом!

      11 июня 1923 года горсовет присвоил улице Бутырской имя шотландца Джона МакЛина (John MacLean, 14.08.1879 - 30.10.1923), по профессии учителя, одного из лидеров левого крыла Британской социалистической партии. Этой особой чести Советского правительства 44-летний Джон МакЛин удостоился ещё при жизни за то, что, будучи "активным сторонником Коминтерна", с началом Первой Мировой войны "занял интернационалистскую позицию и непрерывно вёл борьбу с социал-патриотами", то есть призывал свой народ к поражению в этой войне и приближал это поражение, организуя рабочие стачки, демонстрации и митинги, печатая в своём журнале "Vanguard" статьи, призывающие солдат сражаться не за свою родину, а за мировую революцию.

      Молодому читателю, скорее всего, будет непонятно - как может политик бороться за поражение своего Отечества? Действительно, странно, но только для человека, у которого есть Отечество. Для МакЛина же "отечеством" был Коминтерн, а целью жизни - мировая революция, которая грянет тем быстрее и беспощаднее, чем будет хуже "этой" стране и "этому" народу. Простая и очень убедительная логика, которую большевики во главе с Лениным отстаивали с первых дней Мировой войны и которая помогла им прийти к власти в России. Логика Иуды. Однако в Англии она не "сработала" - МакЛин был арестован и уже не мог серьезно влиять на положение дел в стране. Зато повлиял на "дела" в далёкой Вятке, новые власти которой, прикрываясь именем этого шотладского "друга Коминтерна", стёрли из памяти нескольких поколений вятчан огромный пласт местной истории, связанный с Бутырской улицей. Так был сделан ещё один шаг в уничтожении Вятки.

Священник Александр Балыбердин,
настоятель церкви Иоанна Предтечи,
кандидат исторических наук